Раз. Лично.

– Привет.
– Тебе в ответ.
– Как дела?
– Не важно.
– Что-то плохо?
– Плохо, хорошо – это все оценки. А мне все равно.
– Что-то случилось?
– Все случилось.
– Что конкретно? Какая-то беда?
– Почему беда приходит?
– Так бывает, когда ты где-то что-то из вида упускаешь.
– Что ты из вида упустила, когда все свела к беде?
– Я свела? Это ты какой-то не понятный.
– Ты меня не понимаешь, – этим вызвана беда?
– Куда ты клонишь?
– Я возвращаю разговор. Почему если что-то произошло, то это сразу для тебя беда?
– При чем здесь я? Ведь это у тебя случилось.
– Случилось. Но почему ты думаешь, что обязательно беда?
– Ты сам сказал, что дела твои неважны.
– Ты придаешь значение моим делам?
– Я всегда интересуюсь, как мои знакомые живут. Это ты какой-то равнодушный.
– Да. Я равнодушный. У меня уравновешена душа.
– Иногда мне кажется, что ты в какой-то секте. И ты хочешь заманить меня туда.
– Тебя манит мысль о секте?
– Ты меня уже вербуешь?
– Ты хочешь завербоваться в секту?
– Я что на дурочку похожа?
– Я понимаю тебя верно? Послушай. Ты хочешь оказаться в секте, но ждешь от этого беды, потому что это все дурное дело?
– Дурное дело? А чем вы там занимаетесь?
– Кто мы? И почему тебя интересует дурь?
– Ты притворяешься невинным?
– Ты хочешь обвинить меня?
– Надо больно.
– Ты ищешь боль?
– Что ко мне ты привязался?
– Мы оба поддерживаем эту связь.
…
– Ты точно в секте.
– Почему ты так решила?
– Я чувствую, как ты на меня влияешь.
– Как я влияю на тебя?
– Мне с тобой общаться страшно.
– Общение со мной являет страх?
– Потому, что ты выходишь за рамки восприятия.
– Ты не думаешь, что тебя пугают твои рамки?
– Если я вступлю к вам в секту, то я все потеряю. Я знаю, что такое секта.
– О какой ты секте знаешь?
– Я не знаю, в какой ты там секте состоишь.
– Где там?
– Там, где вы выходите за рамки.
– Почему-то, что ты не воспринимаешь в своем суженом сознании, сразу воспринимается, как что ни будь дурное?
– А почему тогда их судят? Я смотрела телевизор.
– А по телевизору не объясняли, за что их осуждают?
– Говорили, что жертвы отдавали свои квартиры и машины в пользу секты.
– Ты боишься, что ты жертва?
– Я не хочу быть жертвой. Я не хочу себя терять.
– Ты думаешь, что за тобой охотятся?
– Конечно. И ты один из них.
– Почему ты думаешь, что за тобой идет охота? Зачем кому-то ты нужна?
– Ты думаешь, что ни кому я не нужна?
– Чего ты боишься?
– Я боюсь?
– Ты говоришь, что ни кому ты не нужна, а за тобой идет охота?
– Ты в меня вселяешь этот страх! Ты коверкаешь все мои слова, с каким-то своим тайным смыслом. Ты, наверное, зомбируешь меня?
– Зачем мне все это надо?
– Ты хочешь управлять моим сознанием.
– Ты хоть понимаешь, что ты сама программируешь свой страх?
– И многие уже попали в ваше рабство?
– От чего ты думаешь, что я злодей?
– Потому что я не знаю, что ты хочешь от меня.
– Ты подошла ко мне. Спросила: Как дела? Я сказал, что это для нас с тобой не важно, что тебе и мне на самом деле это все равно. Почему-то ты решила, что попала под влияние какой-то секты. И во всем этом ты хочешь обвинить меня.
– Потому что ты какой-то ненормальный. Возомнил себе, что ты самый умный, а вокруг тебя одни лишь дураки. Надел на себя маску равнодушия. А сам тут ходишь, свое что-то замышляешь.
– Я не соблюдаю твои нормы, – ты этого боишься?
– Отстань. С чего ты взял, что я боюсь тебя?
– Но если не боишься, то, что тебя тогда смущает?
– Меня смущает, что я чувствую себя, как дура.
– Зачем ты чувствуешь себя так дурно?
– Ты думаешь, что чувством можно управлять?
– Ты ведь можешь перестать себя оценивать, как дуру?
– Я ведь не какой-то робот. Я живая.
– При чем здесь робот?
– Легко сказать: Перестань. А чувства ведь мои. Ты хочешь, что бы я в себе убила чувства? Сначала ты меня всяко оскорбил… А сейчас еще давишь мне на чувства?
– Чем тебя я оскорбил?
–  Ты знаешь.
…
– Чем тебя я оскорбил?
– Ты сказал, что я постоянно в страхе, а ты свободный и счастливый. И я к тому же робот, которым можно управлять. И вообще живу, как дура.
– Ты думаешь, что все это я сказал?
– Не я же. Я спросила: Как твои дела? Ты сказал: У меня в отличии от тебя все хорошо. А у тебя все плохо.
– Я не различаю ни плохого, ни хорошего в делах. Тебе не кажется, что каждый сам по себе решает.
– Какой ты черствый и равнодушный! Тебе совсем не интересно, какие у меня проблемы.
– Ты хочешь увлечь меня своей проблемой?
– Ни чего от тебя я не хочу! Отстань вообще. Ты что к моим словам цепляешься?
– Ты говоришь, я отвечаю на твои слова; или переспрашиваю, когда тебя не понимаю.
– Вот именно. Ты переворачиваешь все мои слова, чтобы я оказалась виноватой.
– Почему ты думаешь, что тебя я в чем-то обвиняю?
– Ты живешь. У тебя, типа, все чудесно. А сам спрятался за маской равнодушия и там внутри страдаешь. А мне говоришь: Ты дура, ты страдаешь. А я живу такой счастливый. И я верю, что у меня все плохо.
– Что у тебя плохого в жизни?
– У меня все хорошо. Это ты внушаешь, что все плохо.
– Я не разделяю плохо или хорошо. Я принимаю или не принимаю.
– Вот-вот, ты специально все это говоришь, чтобы меня принизить.
– Что такое выше или ниже?
– Все. Нам больше незачем общаться. Ты меня обидел. Я не ожидала, что ты такая сволочь. Зачем я вообще с тобой общалась? Все я вычеркнула тебя из своей жизни!
– Ну, если ты так решила, то конечно…
– Вот видишь, как ты поступаешь?! Чуть что, так сразу: Делай, как ты хочешь! Почему все только я всегда решаю? Почему ни кто не хочет мне помочь?
– Ты боишься, что ты попадешь в зависимость. И сейчас зависла в своем страхе.
– Все. Хватит говорить, что я не совершенна. Другие думают иначе. Меня другие любят. А тебя я ненавижу. Какой же я оказалась дурой, что с тобой общалась.
– Для чего вообще ты ищешь виноватых?
– Я ищу? Это ты сфабриковал мою вину!
– И в чем, ты думаешь, тебя я обвиняю?
– Откуда я знаю? Я с тобой хотела просто пообщаться. А ты залез ко мне в душу и наплевал туда. И не хочешь даже извиниться.
– Я извинил себя уже за все: и за все, что я когда-то сделал, и за все то, что сделаю еще.
– Вот видишь! Тебе на всех плевать. Ты типа выше всех.
– Я не понимаю, почему ты постоянно возвышать меня пытаешься?
– Это я не понимаю, почему ты постоянно возвышаешься?
– Ты занижаешь себе сама свою оценку.
– Ты хочешь остаться чистеньким таким?
– Ты хочешь, что бы я стал грязным?
– Я так и знала, что ты опять перевернешь все так, как тебе удобно.
– Ты хочешь, что бы я испытывал дискомфорт?
– Все. Хватит говорить, какая я плохая.
– Ты с чего это все взяла? Я ни чего такого и не утверждал.
– Конечно. Я – виновата. Я – плохая. Ты у нас один святой.

В общем, пригласила Лиса Журавля попить воды из плоской чашки.